Форум » Замедленный чат » Хорошие стихи » Ответить
Хорошие стихи
tpek: Человечество делится на две команды. На команду "смирно" И команду "вольно". Никакие судьи и военкоматы, Никакие четырехлетние войны Не перегонят меня, не перебросят Из команды вольных В команду смирных. Уже пробивается третья проседь И молодость подорвалась на минах, А я, как прежде, отставил ногу И вольно, словно в юные годы, Требую у жизни совсем немного - Только свободы. Борис Слуцкий
Salieri: О-ё-ёй! Оказывается, моё «с детства» любимое: Храмовый в малахите ли холен, Возлелеян в сребре косогор Многодольную голь колоколен Мелководный несет мельхиор. Над канавой иззвеженной сиво Столбенеют в тускле берега, Оттого что мосты без отзыву Водопьянью над згой бочага, Но, курчавой крушася карелой, По берёсте дворцовой раздран Обольётся и кремль обгорелый Теплой смирной стоячих румян. Как под стены зоряни зарытой, За окоп, под босой бастион Волокиты мосты волокиту Собирают в дорожный погон. И, братаясь, раскат со раскатом, Башни слюбятся сердцу на том, Что, балакирем склабясь над блатом, Разболтает пустой часоём. (1914) — это вот про это: Оказывается, из окна квартиры № 7 в доме № 1 по Лебяжьему переулку, где тогда жил Борис Леонидович, открывается вид на Софийскую набережную. И «обгорелый кремль» — это не кто иной как сам Кремль, а «канава» — это Канава, боковое течение Москвы-реки, а «блато» — это Болото, так называется часть острова, который отделяет Канаву от основного течения. Во облом! А я-то думал, это про что-то такое:
Salieri: Вот и не будет мне теперь жизни, пока не сумею хотя бы всех своих знакомых убедить, что никакая Софийская набережная в «Мельхиоре» не ночевала! Кстати, М. Гаспаров того же мнения: МЕЛЬХИОР. Впервые – «Руконог». Содержание – вид старого, безлюдного русского города над мелкой рекой. Город – на холме (косогор в летнем зеленом малахите или зимнем серебре), там – церкви и голые колокольни, вокруг – то ли кремль с башнями (и деревянными, «берестяными» дворцами?), то ли более поздние земляные валы (раскаты, бастионы). Река – цвета мельхиора (сплав никеля с серебром), от нее вокруг крепости канава, заболоченная (блато), со стоячей водой в темных (зга) бочагах, берега канавы поросли водопьянью (дурман), через этот окоп – мосты к дорогам с дальними погонами (перегонами). Закат (смирна – душистая смола – стоячих румян), от этого кремль – обгорелый; над канавой уже туман (тускль), и в ней отражаются звезды (иззве<з>женная). Запустенье, разоренье, кремль раздран и порос карелой («дикая дыня», символ дикой природы в «Джунглях» Киплинга; значение «карельская береза» менее вероятно), вместо башенных часов – осклабленный пустой часоем... http://ivgi.org/sites/ivgi.org/files/chitk/v55. Я к этому ещё вернусь, а то там pdf, его трудно копировать.
tpek: Когда тебе придётся туго, Найдёшь и сто рублей и друга. Себя найти куда трудней, Чем друга или сто рублей. Ты вывернешься наизнанку, Себя обшаришь спозаранку, В одно смешаешь явь и сны, Увидишь мир со стороны. И всё и всех найдёшь в порядке. А ты - как ряженый на святки - Играешь в прятки сам с собой, С твоим искусством и судьбой. В чужом костюме ходит Гамлет И кое-что про что-то мямлит, - Он хочет Моиси играть, А не врагов отца карать. Из миллиона вероятий Тебе одно придётся кстати, Но не даётся, как назло Твоё заветное число. Загородил полнеба гений, Не по тебе его ступени, Но даже под его стопой Ты должен стать самим собой. Найдёшь и у пророка слово, Но слово лучше у немого, И ярче краска у слепца, Когда отыскан угол зренья И ты при вспышке озаренья Собой угадан до конца. А. Тарковский
Salieri: Сорри моё занудство, но он Моисси. Я вас не виню, видимо, опечатка в источнике.
tpek: ОК!
tpek: Мне всегда было жутко жаль царя, особенно его семью. Вызывало уважение, что он сам отрекся от престола, в отличие от последующих правителей, которые цеплялись за власть любым, даже кровавым, способом, и их выносили с трона вперед ногами. Кроме Ельцина, конечно. Но Ельцин отрекся, оберегая в первую очередь себя, а не страну, и его отречение было более чем неудачным, впрочем, как и Николая. Тем не менее в царе меня подкупает абсолютная бескорыстность его отречения. Не потому ли меня всегда колбасят нападки на него? Ну еще, конечно, его мученическая смерть. Разве ею он не оплатил счет? Но наломал он дров немало. Не потому ли у него сейчас такие позорные защитники? А вот и пророчество. НАШ ЦАРЬ Наш царь - Мукден, наш царь - Цусима, Наш царь - кровавое пятно, Зловонье пороха и дыма, В котором разуму - темно. Наш царь - убожество слепое, Тюрьма и кнут, подсуд, расстрел, Царь-висельник, тем низкий вдвое, Что обещал, но дать не смел. Он трус, он чувствует с запинкой, Но будет, - час расплаты ждет. Кто начал царствовать - Ходынкой, Тот кончит - встав на эшафот. К Бальмонт Поклонская омерзительна в своем заступничестве за царя. Тем не менее я никогда не стану глумиться над его памятью. Есть за что!
Salieri: tpek пишет: А вот и пророчество. Поэты зря не напишут! Мы покидали Соутгемптон, И небо было голубым, Когда же мы пристали к Гавру, То чёрным сделалось оно. Я верю в предзнаменованья, Как верю в утренние сны. Господь, помилуй наши души: Большая нам грозит беда. Николай Гумилёв, <конец июня — начало июля 1917> Это по первому варианту из записной книжки, которую он оставил у Анрепа в Англии, когда возвращался в Россию в апреле 1918 года. Печатается обычно по другой записи, где не «небо», а «море». Но, имхо, «небо» лучше.
tpek: Мы знаем приближение грозы, Бильярдного раскатистого треска, — Позвякивают ведра и тазы, Кликушествует злая занавеска. В такую ночь в гостинице меня Оставил сон и вынудил к беседе С самим собой. Педалями звеня, Горбун проехал на велосипеде В окне моем. Я не зажег огня. Блажен, кто спит. Я встал к окну спиной. Блажен, кто спит в разгневанном июле. Я в сумерки вгляделся — предо мной Сиделкою душа спала на стуле. Давно ль, скажи, ты девочкой была? Давно ль провинциалкой босоногой Ступни впервые резала осокой, И плакала, и пела? Но сдала И, сидя, спишь в гостинице убогой. Морщинки. Рта порочные углы. Тяжелый сон. Виски в капели пота. И страшно стало мне в коробке мглы — Ужели это все моя работа! С тех пор боюсь: раскаты вдалеке Поднимут за полночь настойчиво и сухо — На стуле спит усталая старуха С назойливою мухой на щеке. Я закричу, умру — горбун в окне, Испуганная занавесь ворвется. Душа вздрогнет, медлительно очнется, Забудет все, отдаст усталость мне И девочкой к кому-нибудь вернется. С. Гандлевский
tpek: Тоска мимолетности Бесследно канул день. Желтея, на балкон Глядит туманный диск луны, еще бестенной, И в безнадежности распахнутых окон, Уже незрячие, тоскливо-белы стены. Сейчас наступит ночь. Так черны облака... Мне жаль последнего вечернего мгновенья: Там все, что прожито,- желанье и тоска, Там все, что близится,- унылость и забвенье. Здесь вечер как мечта: и робок и летуч, Но сердцу, где ни струн, ни слез, ни ароматов, И где разорвано и слито столько туч... Он как-то ближе розовых закатов. И. Анненский
behemothus: Salieri пишет: Он хочет Моиси играть, У Тарковского везде - с одним С. Это не опечатка, это авторское.
Salieri: О, Анненский! ЗИМНЕЕ НЕБО Талый снег налетал и слетал, Разгораясь, румянились щеки. Я не думал, что месяц так мал И что тучи так дымно-далеки… Я уйду, ни о чем не спросив, Потому что мой вынулся жребий, Я не думал, что месяц красив, Так красив и тревожен на небе. Скоро полночь. Никто и ничей, Утомлен самым призраком жизни, Я любуюсь на дымы лучей Там, в моей обманувшей отчизне. Salieri пишет: Сорри моё занудство, но он Моисси. Я вас не виню, видимо, опечатка в источнике. Поэт, как и человек любой другой специальности, имеет право на ошибку: еrrare humanum est. А все остальные имеют право знать правильный вариант. У латинского выражения, между прочим, в оригинале (Цицерон) есть продолжение: stultum est in errore perseverare.
tpek: Я уйду, ни о чем не спросив, Потому что мой вынулся жребий... Очень хорошо! Я не думал, что месяц красив, Так красив и тревожен на небе. Та же тоска мимолетности. И жажда жизни на краю.
behemothus: Salieri пишет: Поэт...имеет право на ошибку: Это не ошибка. Ошибки исправляет корректор. Здесь не исправили. А тут либо авторский вариант, либо, вернее всего, тогдашнее написание. Вы еще Пушкину вставьте за "Суровый Дант". Вообще в албанском оригинале никакого удвоенного S нет, оно появляется только в немецком - дабы избежать озвончения. https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9C%D0%BE%D0%B8%D1%81%D1%81%D0%B8,_%D0%90%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%80
Salieri: У Ломоносова тоже никто не исправляет «быстрых разумом Невтонов». Однако это не основание и от себя так везде писать и не позволять себя править.
tpek: Перед листопадом Все разошлись. На прощанье осталась Оторопь жёлтой листвы за окном, Вот и осталась мне самая малость Шороха осени в доме моём. Выпало лето холодной иголкой Из онемелой руки тишины И запропало в потёмках за полкой, За штукатуркой мышиной стены. Если считаться начнём, я не вправе Даже на этот пожар за окном. Верно, ещё рассыпается гравий Под осторожным её каблуком. Там, в заоконном тревожном покое, Вне моего бытия и жилья, В жёлтом, и синем, и красном - на что ей Память моя? Что ей память моя? А. Тарковский
полная версия страницы