Форум » Замедленный чат » Хорошие стихи » Ответить
Хорошие стихи
tpek: Человечество делится на две команды. На команду "смирно" И команду "вольно". Никакие судьи и военкоматы, Никакие четырехлетние войны Не перегонят меня, не перебросят Из команды вольных В команду смирных. Уже пробивается третья проседь И молодость подорвалась на минах, А я, как прежде, отставил ногу И вольно, словно в юные годы, Требую у жизни совсем немного - Только свободы. Борис Слуцкий
Salieri: Жалеть о нем не должно, ... он сам виновник всех своих злосчастных бед, Терпя, чего терпеть без подлости не можно... (Н.Карамзин) ...Быть бы мне поспокойней, Не казаться, а быть! ...Здесь мосты, словно кони, По ночам на дыбы! Здесь всегда по квадрату На рассвете полки — От Синода к Сенату, Как четыре строки! Здесь, над винною стойкой, Над пожаром зари Наколдовано столько, Набормотано столько, Что поди повтори! Все земные печали Были в этом краю... Вот и платим молчаньем За причастность свою! . . . . . . . . . . . . . . . . . . . Повторяется шёпот, Повторяем следы. Никого еще опыт Не спасал от беды! О, доколе, доколе, И не здесь, а везде Будут Клодтовы кони Подчиняться узде! И всё так же, не проще, Век наш пробует нас: Можешь выйти на площадь, Смеешь выйти на площадь В тот назначенный час, Где стоят по квадрату В ожиданьи полки — От Синода к Сенату, Как четыре строки? Александр Галич. ПЕТЕРБУРГСКИЙ РОМАНС 23 августа 1968
Salieri: Алексей Жемчужников (1890) Мне за «гражданскую» тоску Один философ задал гонку И прочитал мне, старику, Нравоученье, как ребёнку. «Впадать в унынье — неумно; Смотреть на жизнь должны мы бодро, Ведь после дня — всегда темно, И дождь всегда сменяет вёдро. В явленьях жизни есть черёд, Но ни добра в них нет, ни худа. Вчера бежали мы вперёд, Сегодня пятимся покуда. Пускай свистят бичи сатир, Пусть ноют жалобные песни, — Когда в дрему впадает мир, Не разбудить его — хоть тресни! Коль мы бесспорно признаём Законы жизни мировые — Под неизбежным их ярмом Покорно склоним наши выи. Гражданских слёз логичней — смех! Против рожна не прёт философ. Не признаю я ваших всех Так называемых вопросов. Плач не спасёт от бед и зол. В стихах же плач не даст и славы. Прощайте. Dixi». И ушёл. Что ж! Ведь его сужденья — здравы. Он сам — и молод, и здоров... Какие ж могут быть причины, Что от здоровья этих слов Так веет запах мертвечины?
tpek: Первые свидания Свиданий наших каждое мгновенье, Мы праздновали, как богоявленье, Одни на целом свете. Ты была Смелей и легче птичьего крыла, По лестнице, как головокруженье, Через ступень сбегала и вела Сквозь влажную сирень в свои владенья С той стороны зеркального стекла. Когда настала ночь, была мне милость Дарована, алтарные врата Отворены, и в темноте светилась И медленно клонилась нагота, И, просыпаясь: "Будь благословенна!" - Я говорил и знал, что дерзновенно Мое благословенье: ты спала, И тронуть веки синевой вселенной К тебе сирень тянулась со стола, И синевою тронутые веки Спокойны были, и рука тепла. А в хрустале пульсировали реки, Дымились горы, брезжили моря, И ты держала сферу на ладони Хрустальную, и ты спала на троне, И - Боже правый! - ты была моя. Ты пробудилась и преобразила Вседневный человеческий словарь, И речь по горло полнозвучной силой Наполнилась, и слово ты раскрыло Свой новый смысл и означало: царь. На свете все преобразилось, даже Простые вещи - таз, кувшин, - когда Стояла между нами, как на страже, Слоистая и твердая вода. Нас повело неведомо куда. Пред нами расступались, как миражи, Построенные чудом города, Сама ложилась мята нам под ноги, И птицам с нами было по дороге, И рыбы поднимались по реке, И небо развернулось перед нами... Когда судьба по следу шла за нами, Как сумасшедший с бритвою в руке. А. Тарковский, 1962
Salieri: Ой, да! Слов нет какие стихи! Знаете, я ведь эти стихи первый раз не читал, а слышал, в фильме. Кто-то (Питер Устинов?) сказал так: фильмы бывают не о чём-то, а с чем-то. Напр.: с ребёнком, с песней, с луной, с собакой, с пожаром... В смысле, как я это понимаю: если фильм вообще держится, то его весь держит только один образ, зрительный или иной. И это похоже на правду. Вот и «Зеркало» — фильм с этими стихами. Несмотря, что и пожар там есть) Но стихи его далеко превосходят.
tpek: А я в "Зеркале" как-то прошел мимо этого стихотворения. Оно для меня стало фоном к Тереховой. А вот был оглушен им в "Современнике" на комедии. Представляете, Гармаш залезает на стол и читает, и как читает! Зал, совсем недавно хохотавший, затих, а я выпал в осадок.
Salieri: tpek пишет: в "Современнике" на комедии. На какой?
tpek: "С наступающим". В главных ролях Ярмольник и Гармаш.
Salieri: А!
tpek: Спасибо. Освежил в памяти. Сам спектакль помню плохо. Помню, что играли здорово. Было смешно и трогательно. А вот стихотворение (оно звучит в самом финале) запомнилось больше всего.
tpek: Когда так много позади Всего, в особенности — горя, Поддержки чьей-нибудь не жди, Сядь в поезд, высадись у моря. Оно обширнее. Оно И глубже. Это превосходство — Не слишком радостное. Но Уж если чувствовать сиротство, То лучше в тех местах, чей вид Волнует, нежели язвит. И. Бродский
Salieri: Мы живём над пропастью во лжи, В страшной правде не хотят признаться Те, кто отвечает: «Докажи!!!» На вопросы по МН-17. Как когда-то школьная шпана Покрывала кореша-ворюгу, Так сегодня целая страна В круговой поруке врёт по кругу: С нами — хоть Европа не дружи! Нам то что, ведь деды их бивали! И про лайнер, сука, докажи! Мы в гробу ваш трибунал видали! Докажи, ссылаясь на фейсбук, Что в Донбассе видели чеченцев! Докажи, что установки «Бук» Были у луганских ополченцев! Докажи, что в поле спелой ржи Делал селфи на крыле убийца, Докажи про лайнер! До-ка-жи! Кто с пути помог пилоту сбиться? Докажи! — кричит моя страна. Докажи, что укры — не уроды! Докажи, что там идёт война, А не помощь братскому народу! «Докажи!» — несётся по стране От Владивостока до Кавказа. Докажи, что привезли жене Тело в камуфляже от спецназа! Докажи, паршивый стихоплёт, Что стихи писал не по заказу! Неизвестно, был ли самолёт, Тот, что не сбивали мы ни разу! Пусть Европу, оторопь берёт, Знают власти и любая бабка: Вор не воровал, и вор не врёт! Но горит, горит на воре шапка. От горящей в шапке ваты вонь Улетает грязным дымом в небо, И опять командует: «Огонь!» Тот, кто там где был ни разу не был. Год прошёл, и много лет пройдёт, Отгремят и заржавеют пушки, И однажды девочка найдёт В поле обгоревшую игрушку. Пыль и грязь с игрушки оботрёт, Увезёт с собой домой в Одессу Маленький малайский самолёт, Тот, что дарят детям стюардессы. Правда не осилит силы лжи, Если против правды есть закалка. Тем, кто знает слово «Докажи!» Не докажешь ничего. А жалко. Снова будет гнать своих коней Солнце, управляя колесницей, А июль всегда семнадцать дней Для ушедших в небо будет длиться… Андрей Орлов (Орлуша) 17.07.2015 P.S. Перечитал написанное год назад. То, за что меня обвиняют в предательстве, в том, что мне «стыдно, что я русский» и в том, что я «извиняюсь за сбитый Боинг». Ни стыда, ни единого извинения не нашёл. Сегодня опять подписываюсь под каждым словом.
tpek: Вселенский опыт говорит, что погибают царства не оттого, что тяжек быт или страшны мытарства. А погибают оттого (и тем больней, чем дольше), что люди царства своего не уважают больше. Б. Окуджава, 1968
Salieri: Милый мой, славный мой друг, поистине надо иметь душу каменную, чтобы жить в эти проклятые черные дни, когда... Федор Шаляпин, гений народный, становится на колени перед Николаем Романовым, бездарнейшим из людей. Горький Бунину с Капри в начале 1911 года.
tpek: Моё любимое ахматовское. Приморский сонет Здесь всё меня переживёт, Всё, даже ветхие скворешни И этот воздух, воздух вешний, Морской свершивший перелёт. И голос вечности зовёт С неодолимостью нездешней, И над цветущею черешней Сиянье лёгкий месяц льёт. И кажется такой нетрудной, Белея в чаще изумрудной, Дорога не скажу куда… Там средь стволов ещё светлее, И всё похоже на аллею У царскосельского пруда. <1958>, Комарово
Salieri: Три вещи в дрожь приводят нас... От трёх трясется земля, четырёх она не может носить: раба, когда он делается царём, глупого, когда он досыта ест хлеб, позорную женщину, когда она выходит замуж, и служанку, когда она занимает место госпожи своей. Книга притчей Соломоновых Гл. 30, стихи 21-23 Три вещи в дрожь приводят нас, Четвёртой — не снести. В великой Kниге сам Агур Их список поместил. Все четверо — проклятье нам, Но всё же в списке том Агур поставил раньше всех Раба, что стал царём. Коль шлюха выйдет замуж, то Родит, и грех забыт. Дурак нажрётся и заснёт, Пока он спит — молчит. Служанка стала госпожой — Так не ходи к ней в дом. Но нет спасенья от раба, Который стал царём! Он в созиданьи бестолков, А в разрушеньи скор, Он глух к рассудку — криком он Выигрывает спор. Для власти власть ему нужна, И, силой дух поправ, Он славит мудрецом того, Кто лжёт ему: «Ты прав!» Он был рабом и он привык, Что, коль беда пришла, Всегда хозяин отвечал За все его дела. Когда ж он глупостью теперь В прах превратил страну, Он снова ищет на кого Свалить свою вину. Он обещает так легко, Но всё забыть готов. Он всех боится — и друзей, И близких, и врагов. Когда не надо — он упрям, Когда не надо — слаб, О раб, который стал царём, Всё раб, всё тот же раб. Стихи Редьярда Киплинга, перевод Льва Блуменфельда. Вот оригинал, если чё: A Servant when he Reigneth Three things make earth unquiet And four she cannot brook The godly Agur counted them And put them in a book Those Four Tremendous Curses With which mankind is cursed; But a Servant when He Reigneth Old Agur entered first. An Handmaid that is Mistress We need not call upon. A Fool when he is full of Meat Will fall asleep anon. An Odious Woman Married May beat a babe and mend; But a Servant when He Reigneth Is Confusion to the end. His feet are swift to tumult, His hands are slow to toil, His ears are deaf to reason, His lips are loud in broil. He knows no use for power Except to show his might. He gives no heed to judgment Unless it prove him right. Because he served a master Before his Kingship came, And hid in all disaster Behind his master's name, So, when his Folly opens The unnecessary hells, A Servant when He Reigneth Throws the blame on some one else. His vows are lightly spoken, His faith is hard to bind, His trust is easy broken, He fears his fellow-kind. The nearest mob will move him To break the pledge he gave Oh, a Servant when He Reigneth Is more than ever slave!
полная версия страницы